Игры по чужим правилам [СИ] - Марина Ефиминюк

— Александра, ты ведьма без году один день, — брезгливо отряхивая подпаленный свитер, процедил Заккари, — а уже успела найти проклятую книгу. Это талант!

— Я, правда, хотела помочь, — жалобно уверила зачинщица беспорядка.

Она прикоснулась к плечу Филиппа, пытаясь привлечь внимание, и тот грубо стряхнул руку.

— Хватит, Саша! Помогла уже! — Он помолчал, пытаясь вернуть спокойствие, и кашлянул в кулак от едкого дыма. — Выучи, как «Отче наш», что ты априори опасна для окружающих! Поэтому, давай договоримся, пока я помогаю нам обоим, ты не высовываешься из Гнезда.

Неожиданно Зак громко чихнул в сложенные домиком ладони, точно бы по старой поговорке подтверждая сказанное. Но с удивлением он осознал, что, и впрямь, полностью согласен с мнением брата. В первый раз за долгое время.

— Договорились, я запомню твои наставления и даже стану повторять, как мантру, на ночь, — наконец, сухо произнесла девушка, не сводя с рассвирепелого обвинителя расширенных, блестящих глаз, — но, в таком случае, постарайся помочь нам до конца недели.

— И что изменится в конце недели?

— На выходных вернутся мои родители, и если засохшую на кухне бегонию я смогу объяснить, то это, — она помахала рукой перед своим лицом, — уже вряд ли. А теперь, с вашего позволения, дорогие товарищи Вестичи, я удалюсь, пока ваша хваленая Сила не перешла к точным инструкциям, каким именно способом разгромить дом!

Рыжеволосая ведьма пулей выскочила из гостиной, но несколькими секундами погодя до парней донеслось тихое, чрезвычайно испуганное оханье.

— Что еще? — мрачно переглянувшись с братом, устало пробормотал Фил.

Они обнаружили, что, остолбенев посреди холла, в самом центре семейного герба, Саша испуганно пялилась себе под ноги. К оцепеневшей фигурке тянулась дорожка из четких следов от кед, будто продавленных в мокром песке.

Девушка резко развернулась, и, вспенивая каменную крошку, вокруг нее стремительно прочертился спиральный след. С хрустом и молниеносной скоростью по мрамору, подобно щупальцам, поползли мелкие трещины. В секунды разрушительное старение охватило стены, перекинулось на потолок. Так под действием времени мог бы растрескаться красочный слой старинной картины, и за короткие мгновения холл изменился до неузнаваемости.

— Надеюсь, я сплю, — холодея, произнес Заккари. Перед глазами так и закружились строчки из гримуара прабабки, судя по всему, не столь безумной, как все думали.

Бледная, как смерть, Александра замерла с широко расставленными руками, будто пыталась удержать равновесие на покрытом мельчайшими кракелюрами полу.

— Мне надо выпить, — с тяжелым вздохом заключил Филипп.

В маленьком кабинете стояла невыносимая духота. Через плотно закрытую дверь доносился бесконечный перезвон телефона. Стеклянные витрины конторских шкафов блестели от электрического света. Рыжеволосый демон в отражении, в отличие от меня, сидевшей на жестком стуле, вытягивался во весь рост. Из зазеркалья он прижимал ладони к стеклу и сверлил комнатку тяжелым чернооким взором из-под бровей. Жуть.

Я же, покрываясь липким потом, озадаченно таращилась на документ в дрожащих руках.

— Приказ на отчисление? — на всякий случай переспросила я и нервно вытянула пальцем удушавший вырез водолазки. — Но почему?

— Риторический вопрос для студентки, которая не появляется на занятиях, Антонова, — сухо отозвался декан.

Сняв очки, он принялся натирать стеклышки мятым носовым платком, а, водрузив окуляры обратно на мясистый нос, промокнул и блестящую лысину.

— Ты не сдала экзамен по логике, — наконец, после долгой паузы последовало объяснение, — и пропустила все пересдачи.

— Подождите, — понимая, что произошла какая-то нелепая накладка, нахмурилась я, — мне поставили «отлично» еще на первой пересдаче!

По снисходительной гримасе декана становилось понятным, что оправдания звучат бледновато, и он воспринимает их не иначе, как неловким враньем.

— Нет, Антонова, не поставили.

— У меня остались черновики на официальных бланках! — уверила я и мгновенно прикусила язык. Черновики, конечно, имелись, но в запертой квартире родителей, к тому же исписанные рукой Филиппа. Пришлось идти на попятную:

— Ну, или были черновики.

— Антонова, — декан тяжело вздохнул и покачал головой, — то есть ты доказываешь, что учитель логики подделал оценку?

— Он же на больничном.

— Я говорю о стажере, который все пересдачи принимал.

— Стажер, говорите? Вот, значит, как, — пробормотала я себе под нос, физически ощущая на шее затянутую удавку.

Ян действительно приготовил блестящий сюрприз: сфальсифицировал результаты экзамена и одним росчерком пера выставил меня из факультета. Идеальное, никак не доказуемое преступление. Неужели бывший приятель был готов испортить кому-то жизнь только за знакомство с ведьмаками? Глупость, право слово.

— Ведь еще будет пересдача? — без особой надежды уточнила я.

— Вчера прошла, — любезно подсказал декан. — Я, руководитель целого факультета, по всем корпусам разыскивал двоечницу, чтобы отправить ее на экзамен, а она не посчитала нужным хотя бы посетить занятия!

— Извините.

Честно признаться, и сегодня я появилась исключительно после звонка с угрозой связаться с моими родителями. Несмотря на обещание оставаться в Гнезде, пришлось на свой страх и риск сбежать, когда Филипп куда-то уехал.

— Антонова, ты худшая студентка из тех, что мне доводилось встречать! — с деланной усталостью вздохнул декан и, сбрасывая неожиданный звонок, раздраженно громыхнул трубкой некстати затрещавшего телефона на столе.

— У меня всего одна тройка! — возмутилась я.

— И неуд по логике, — напомнил собеседник. — Замучаешься перечислять твои заслуги, Антонова. На занятия не являешься, сбегаешь посреди лекции по философии, в общественной жизни не участвуешь.

— Общественная жизнь в зачетку не идет, — только из чувства противоречия буркнула я, в душе принимая справедливость упреков.

— Зато философия — профилирующий предмет! Чем же ты мне так импонируешь, Александра Константиновна? — словно недоумевая, развел руками декан. — Чтобы ты знала, в четверг пересдача.

— Серьезно?! — От радости у меня подпрыгнуло сердце.

— Стажер предложил провести дополнительное собеседование.

— Устный экзамен? — Восторг поутих. — Но подготовиться к устному экзамену за полтора дня невозможно.

— Мне приказ подписать? — Кивнул руководитель на бумажку в моих руках.

— Не надо. — Подхватив дорогущую замшевую сумку, одолженную у Елизаветы, я вскочила со стула. — Полтора дня — это тридцать шесть часов, куча времени.